Неточные совпадения
Часто с Райским уходили они в эту жизнь. Райский как дилетант — для удовлетворения мгновенной вспышки воображения, Козлов — всем существом своим; и Райский видел в нем в эти минуты то же лицо, как у Васюкова за скрипкой, и слышал живой, вдохновенный рассказ о
древнем быте или, напротив, сам увлекал его своей фантазией — и они полюбили друг в друге этот живой нерв, которым каждый был по-своему связан с
знанием.
У Леонтия, напротив, билась в
знаниях своя жизнь, хотя прошлая, но живая. Он открытыми глазами смотрел в минувшее. За строкой он видел другую строку. К
древнему кубку приделывал и пир, на котором из него пили, к монете — карман, в котором она лежала.
Выросши из периода шалостей, товарищи поняли его и окружили уважением и участием, потому что, кроме характера, он был авторитетом и по
знаниям. Он походил на немецкого гелертера, знал
древние и новые языки, хотя ни на одном не говорил, знал все литературы, был страстный библиофил.
Однако в конце он говорит: «Наш мистический эмпиризм особенно подчеркивает органическое, живое единство мира, а потому на почве нашей теории
знания должна вырасти онтология, близкая по содержанию к онтологии
древних или новейших рационалистов».
Древний змий соблазнял людей тем, что они будут как боги, если пойдут за ним; он соблазнял людей высокой целью, имевшей обличие добра, —
знанием и свободой, богатством и счастьем, соблазнял через женственное начало мира — праматерь Еву.
Не так давно еще «передовому» сознанию представлялся решенным и упраздненным
древний спор
знания и веры.
Представил бы его, ищущего
знания в
древних рукописях своего училища и гоняющегося за видом учения везде, где казалося быть его хранилище.
Вечер. Легкий туман. Небо задернуто золотисто-молочной тканью, и не видно: что там — дальше, выше.
Древние знали, что там их величайший, скучающий скептик — Бог. Мы знаем, что там хрустально-синее, голое, непристойное ничто. Я теперь не знаю, что там я слишком много узнал.
Знание, абсолютно уверенное в том, что оно безошибочно, — это вера. У меня была твердая вера в себя, я верил, что знаю в себе все. И вот —
На другой же день начались похождения Чудинова. Прежде всего он отправился в контору газеты и подал объявление об уроке, причем упомянул об основательном
знании древних языков, а равно и о том, что не прочь и от переписки. Потом явился в правление университета, подал прошение и получил ответ, что он обязывается держать проверочный экзамен.
Так, у касты ученых, у людей
знания в средних веках, даже до XVII столетия, окруженных грубыми и дикими понятиями, хранилось и святое наследие
древнего мира, и воспоминание прошедших деяний, и мысль эпохи; они в тиши работали, боясь гонений, преследований, — и слава после озарила скрытый труд их.
Например, он постоянно уверяет, что образованность
древней Руси достигала весьма высокой степени во всей массе народа и что, между прочим,
знание чужих языков не было редкостью, так как еще отец Владимира Мономаха говорил на пяти языках.
Конечно, при этих условиях трудно ожидать полного успеха, и много исторических
знаний и уменья нужно иметь автору, чтобы представить в своем произведении не бледный очерк, но полную картину
древней Руси.
Слава о моем превосходном
знании древней истории и особенно греческой мифологии понемногу стала очень прочной. Однажды в воскресенье, когда у нас были гости, папа сказал Докудовскому, председателю земской управы, указывая на меня...
Самая сильная опасность при переходе русского народа из
древней истории в новую, из возраста чувств в возраст мысли и
знания, из жизни домашней, замкнутой в жизнь общественных народов — главная опасность при этом заключалась в отношении к чужим народам, опередившим в деле
знания, у которых поэтому надо было учиться.